Олег Архипов. Размышления о трагедии группы Игоря Дятлова. Часть Первая

Я слышу, как крупные капли дождя уверенно стучат по окнам и по карнизу. Аккуратно достаю из потрепанной неумолимым временем коробки красного цвета с надписью «Кремль» черные бумажные пакеты и начинаю не спеша рассматривать старые фотографии. Это архив фотокарточек Люды Дубининой, и притом многие снимки сделаны объективом ее фотоаппарата. Достаю фото из пакетиков, которые помечены простым карандашом собственноручно Людмилой. Перед моим взором предстают красивейшие и величественные пейзажи, группа молодых, улыбающихся туристов. Это снимки с предыдущих, проторенных туристских троп, которые пройдены перед последним роковым походом.

Люда хорошо для девушки тех далеких пятидесятых лет умела фотографировать. Разглядываю удачно пойманный ракурс, улавливаю чутье и мысль фотохудожника. Вот засвидетельствованные пленкой многочисленные сценки из туристской жизни, вот картины пройденных маршрутов, пейзажи и красивые этюды.

Я вглядываюсь в лица ребят, словно пытаюсь увидеть некое яркое предостережение, характерный знак, но ничего, кроме увлечения маршрутом и спортивного задора, не наблюдаю. Обычные фотографии самых обыкновенных, рядовых туристов, сделанные в пятидесятые. Кроме одного упрямого факта: автором этих тривиальных снимков была участница последнего и печально известного похода группы Дятлова.

Люда Дубинина

В памяти сразу же возникают образные ассоциации, чьи-то воспоминания, известные общественности литературные отрывки, связанные с этой симпатичной светловолосой девушкой с сильным и волевым взглядом. Звук дождя исчез за чертой восприятия, и мне показалось на минуту, что я отчетливо слышу завывания сурового ветра на заснеженном горном склоне.

Внимательно вглядываюсь в детские фотографии Дубининой. Семейные фото — это зеркало отношений, нравственной чистоты и домашнего уюта.



Маленькая Люда на коленях у папы, рядом мама и младший братик. Людочка очень похожа на отца, это сразу бросается в глаза. Любимица, настоящая папина дочка. Они на многих фотографиях изображены вместе. Читается воспитание, частичка отцовского характера, жизненная сила, уверенность во взгляде. На самом деле Дубинины — очень красивая пара. Отец и мать.



Брат Игорь больше похож на маму. Сразу заметно, что сестра с братом довольно разные — и по возрасту, и по интересам. Люда росла спортивной девочкой. Множество снимков сделано во дворе их частного дома в городе Березовском Свердловской области, где светловолосая девочка катается на велосипеде, на лыжах и коньках.











С доброй понимающей улыбкой разглядываю фотографии с домашними любимцами. Вот изображения обычного пса. Одно, другое, третье. Незатейливые, шутливые, житейские картинки. Кошка, играющая с неваляшкой.

Отрываю взгляд от этих веселых домашних этюдов, и мое внимание вновь поглощает настойчивый и уверенный дождь. В памяти невольно всплывает отпечаток с одной из фотопленок последнего похода, где отображена собака. Зная теперь внимание Люды к четвероногим, не исключаю, что эту псину сфотографировала именно Дубинина.

Рассматриваю запечатленные моменты школьной поры.



Люда в классе за партой, красивый ученический фартук, толстые белокурые косы.



Фотографии подруг, некоторые из них подписаны. Живы ли эти девочки, давно ставшие бабушками? Помнят ли они свою подругу Людочку Дубинину, как было карандашом, ровным и старательным почерком начертано на обратной стороне некоторых снимков?

Внимательно изучаю фотографию выпускного 10а класса, изображенного вместе со своим руководителем.




Глаза уже сами находят Люду, стоящую рядом со школьными подругами. А вот уже пошли карточки студенческой поры, учебы в известнейшем на всю большую страну Уральском политехническом институте. Фактурный эпизод обычного урока физической культуры пятидесятых. Группа девушек в скромной спортивной форме выстроена в шеренгу, а перед ними невысокого роста преподаватель рассказывает о задании.



На обороте читаю уже хорошо знакомый почерк:

Урок физ-ры. фото Володи Б.

Наши девочки — C-140.

X —1955 г.

Неизвестный теперь нам и вызывающий множество вопросов Владимир Б. сфотографировал одиннадцать человек, среди которых первой в строю находилась Людмила Дубинина. Достаю карточки из упаковки с надписью «Саяны. Лето 1957». Среди ряда снимков бросается сразу в глаза фото, где двое ребят помогают Люде передвигаться.



Сама Дубинина опирается на парней и идет на одной ноге, поджав другую. Я внимательно всматриваюсь в улыбающееся лицо белокурой девушки и ловлю себя на мысли, что наблюдаю настоящий раритет, который только подтверждает великолепные и незаурядные стороны психологии Людмилы.

Мы еще не раз в ходе настоящего повествования вернемся к этому снимку и непростым обстоятельствам того саянского похода, во время которого Дубинина получила случайное огнестрельное ранение и при этом проявила настоящую железную выдержку, не ныла, а лишь только очень сожалела, что тормозит движение группы на маршруте из-за своей раны. Да и притом группе пришлось значительно «смазать» расстояние всего маршрута...

Я очень хорошо и детально ориентировался в Этом Деле на тот упомянутый ранее момент, когда решил, что посвящу светлой памяти девяти погибших туристов свою книгу. Долго собирал разнообразные материалы, попутно закончил и опубликовал несколько своих романов, но трагическая, загадочная и печальная североуральская история не отпускала меня, словно я уже был крепко привязан к ней невидимыми, порванными в нескольких местах нервами, и отголоски события не оставляли меня ни на минуту.

Я основательно и с полной ответственностью по крупицам выстраивал психологический портрет как известной нам группы, так и каждого из ребят по отдельности; меня интересовал даже малейший индивидуальный штрих каждого из них. Картина на нынешний день вырисовывается просто феноменальная, и я поделюсь собранной информацией с читателем, постараюсь систематизировать накопленные размышления и факты. Мне особенно важно было узнать этих мужественных людей, хоть сей труд был непрост в силу временной отдаленности, набрасывающей налет забвения на исчезающее мироощущение.

Пятьдесят долгих лет. И до сих пор живое в своей тревожности и актуальности дело, будто сами девять душ все это долгое время настойчиво и изо всех сил пытаются достучаться из иного измерения, чтобы сквозь непроглядный мрак донести до нас истинные обстоятельства ночной февральской драмы.

Меняются режимы, уходят в небытие властные правители, идеологические доктрины и растворяющиеся в пустоте непонимания штампы, а Они не прекращают своих попыток достучаться до нас. Потому столько людей все эти годы изъявляли желание и проявляли волю разобраться в этой мрачной истории, не оставляя усилий навести луч правды и разумного поиска на стягивающий безликое пространство мистический узел...

Из глубины размышлений меня вновь возвращают в реальность капли сентябрьского дождя. Я беру в руки фотографию маленьких Дубининых. Игорь и Люда, одетая в пионерскую форму, у красивой и нарядной новогодней елки.



Улыбаются счастливые дети. Я улыбнулся в ответ, когда увидел их фотокарточку, разрезанную очень аккуратно ножницами пополам. Известное дело: поссорились с братом и «разделили» себя, так у многих было, вопрос, что называется, житейский. Будто дети желают отделить, разделить свои судьбы друг от друга, сдерживая горечь непонимания и юного максимализма.

Я задержался взглядом на последней фотографии, которую незадолго до этого осознанно отложил в сторону. На ней изображены одинокая сосна на фоне зимнего пейзажа и группа туристов, прокладывающих в непростых условиях путь. Карандашная надпись, сделанная рукой Люды Дубининой, с какой-то особой силой врывается в мое сознание:

Вот туристы идут без пути,

без дороги песен уже не поют,

еле тащатся ноги...

Вот так и Они пробирались в последнюю ночь — сквозь глубокие сугробы, без пути, без дороги, окруженные холодом и резким, колючим, сбивающим с ног, ледяным ветром.

Дождь прекратился, когда уже почти в полночь я вышел из Фонда памяти группы Дятлова и проходил мимо величественных зданий, построенных именно в пятидесятые годы двадцатого века. Скорее всего, мимо этих домов проходили и сами ребята, разговаривая о чем-то своем, свойственном цветущей юности, рассуждая, мечтая о своем будущем.

В памяти всплыла и приняла ясные и четкие очертания еще одна фотография, но уже с последнего похода, сегодня довольно известная благодаря Всемирной Паутине и широким отголоскам исследования трагедии. Это прощание в опустевшем поселке Второй-Северный, когда с маршрута высшей категории сложности сходит четверокурсник Юрий Юдин. Эмоциональные краски горячего и душевного расставания, последние теплые слова, напутствия. Девочки обнимают своего заболевшего товарища. Шутки, улыбки, непринужденный смех. Людмила Дубинина скажет тогда: «До свидания, Юрочка, до встречи в Свердловске...»

Люда, Зина Колмогорова и все ребята прощались со своим заболевшим и переживающим расставание другом. Обычный вариант — такое часто происходит на туристских тропах, не редкость подобная ситуация. Но в данном случае Судьба суровой и холодной рукой перелистывает листок календаря, и начинается отсчет времени только в одном направлении. Исчезающие фигуры туристов, продолжающие двигаться по намеченному маршруту, растворяются в вечности. И никто из них уже не встретится с Юрочкой, как и он сам не увидится с ними, ушедшими в долину смерти двадцатилетними друзьями. Но никто из них еще об этом не знает и не чувствует тоски, тревоги или идущего от сердца сигнала...

Такие снимки очень часто стоят у меня перед глазами, а затем как бы оживают, снова течет река могущественного Времени, и я отчетливо, как наяву, вижу, как происходит расставание и уходит группа из девяти туристов навстречу неизвестности, роковому стечению обстоятельств и снежному туману, поглощающим их молодые жизни.

С этими тяжелыми мыслями я машинально обходил лужи и так вскоре добрался до мини-отеля, в котором недавно остановился. В номере в эту тихую и спокойную ночь я делал в блокноте многочисленные пометки, черновые наброски, заносил кое-какие фрагменты уже готового текста в ноутбук. Внимательно перечитывал ранее известные мне материалы, касающиеся дела погибших дятловцев. Перед сном я вдумчиво очистил от кожуры апельсин, оставшийся после континентального завтрака, и аккуратно разделил его на восемь долек.

Ведь есть упоминание в дневнике группы о том, что Александр Колеватов в день своего рождения разделил мандарин на восемь частей. Сколько необдуманных спекуляций и домыслов было высказано по этому поводу в необъятных просторах мировой Интернет-паутины. Зашоренные рамками собственных «острых» версий «исследователи» стали наперебой высказывать свои частные выводы о конфликте в группе. Ведь долек было восемь, а туристов девять! Персоны с разыгравшейся фантазией решили сшить белыми нитками некую версию, что якобы долька не досталась Люде Дубининой. Интересно, почему именно ей? Потому что она была на тот момент в палатке?

Ну, конечно же, Саша Колеватов поделил на восемь частей этот единственный оранжевый мандарин, декоративно смотревшийся на снежном фоне уральских просторов, и отдал фруктовые дольки товарищам. Кто терзает свою фантазию лихо закрученными выдумками, тот просто не знаком с настоящей товарищеской атмосферой тех лет, царившей в кругу энтузиастов и лидеров туристского сообщества. Это были молодые люди, сплоченные коллективным духом, и эгоистичные поступки в ту пору не оставались без внимания. Сам погибай, а товарища выручай! Девиз, который центральным нервом проходил сквозь сердцевину отношений внутри любой подготовленной команды.

Как можно вытаскивать из одного мандарина столько домыслов, когда тот же Колеватов сражался в совершенно адских условиях до последнего? Не только за свою жизнь, но и за жизнь своих товарищей. Некоторым представителям поколения привычного в наши дни атомизма понимание этого фрагмента вряд ли станет доступно.

Я засыпал и сквозь пелену дремы, раскрывшей мне свои сонные объятия, видел снежный горный склон и слышал тяжелое дыхание, еле уловимое сквозь мрачную и холодную песню неумолимого ветра...

Утром я стоял перед обычной и крепкой с виду деревянной дверью в общежитии физтеха Уральского федерального университета (ранее УПИ им. С.М. Кирова). Ничего особенного, дверь как дверь, совершенно не отличающаяся от других. На дверной табличке номер студенческой комнаты — 531. Но это не простая студенческая комната. Именно отсюда более пятидесяти лет назад, 23 января 1959 года, ушла в свой последний поход группа в составе десяти опытных туристов под руководством пятикурсника института Игоря Дятлова.

А сегодня в этой знаменательной для исторического осмысления комнате живут студенты, вряд ли знакомые с этим примечательным фактом. Я постучал в дверь, мне никто не ответил. Так и стоял в задумчивости, пока мимо меня не прошел светловолосый паренек и не обронил мимолетную фразу:

• Их нет сейчас, я видел, как ушли. Зайдите позже...

Я постучал в дверь просто машинально, совершенно не отдавая себе отчет в том, что же я скажу новоявленным студентам. Наверно, наивно обронил бы, что ошибся дверью, или что-то в этом элементарном и прозаическом духе. Вот с дверью-то я как раз и ничего не перепутал... Я улыбнулся, повернулся, чтобы уйти, но мне показалось, что я слышу приглушенные голоса за деревянной дверью под номером пятьсот тридцать один. Прислушался и подошел поближе. Действительно, улавливаю слухом четкие молодые голоса ребят и девушек. Они доносятся как будто из туманного тоннеля, с другой стороны мироздания, и пробиваются, вырываются из уснувшего далекого дня. Слышно, как собирают вещи, шутки, смех, вопросы.

Я смотрел сквозь дверь, глаза застило слезным туманом, и время сжалилось надо мной, открыв свои могучие врата. Сразу, не задумываясь, вспомнил запись в дневнике группы, которую сделала Зинаида Колмогорова:

«23 января. Так, снова в поход! Сейчас сидим в 531 комнате. Вернее, не сидим, а все, наоборот, лихорадочно суют в рюкзаки всякие овсянки, банки, тушенки. Завхоз^[1] стоит и смотрит, чтобы у всех все вошло.

• Где мои пимы?

Ю.К.^[2]:

• В трамвае в мандолину играть будем?
• Конечно!
• Соль забыли!
• 3 кг.
• Игорь! Где ты?
• Где Дорошенко, почему не забирает 20 пачек? Дайте 15 коп. позвонить! Безмен, безмен где? Не влазит, у, черт! Ножик у кого?
• Юра довези это до вокзала.

Пришел Славка Хализов.

Привет, привет! Дайте 15 коп.!

Люда считает деньги, крупные деньги. В комнате художественный беспорядок...»

Волнующий беспорядок долгожданных сборов, суета — и Вячеслав Хализов. Он провожал ребят, он будет также в группе поисковиков. Ради исторического объективизма стоит отметить, что в те зимние каникулы 1959 года из туристской секции УПИ в походы разной степени сложности ушло сразу несколько групп. И все они взяли старт в один день — 23 января.

Студент четвертого курса металлургического факультета Михаил Шаравин повел свою группу в поход второй категории сложности по Южному Уралу. На маршрут третьей, высшей категории сложности, по Приполярному Уралу группу студентов четвертого курса возглавил Сергей Согрин. В свою очередь, по определенным ранее маршрутам третьей категории сложности по Северному Уралу направились туристские группы Игоря Дятлова и Юрия Блинова. Также стоит добавить, что несколько студенческих команд в эти же самые дни преодолевали маршруты Среднего Урала. Ничего не поделаешь: каникулы на дворе, и спортивные туристы рванули в свои походы!

Шаравин, Согрин, Блинов. Тоже будущие поисковики пропавшей группы Дятлова. Из всех перечисленных студенческих туристских команд группа Дятлова была наиболее подготовленной, сильной и сплоченной. Сам Игорь Дятлов был широко известен в спортивном кругу и пользовался заслуженным уважением не только в спортивной секции УПИ, но и в целом среди опытных туристов города. Он возглавлял до этого похода группы, преодолевавшие все категории сложности. Игорь был сильным бойцом, стоиком и очень перспективным в своей профессиональной области специалистом. Перед ним открывалась научная карьера.

В те же дни недалеко от маршрута, выбранного Дятловым, будет преодолевать снежные вершины еще одна свердловская туристская команда — из педагогического института. Мы в нашем повествовании еще не раз остановимся на ней.

Быстро отбивая строчки на компьютерной клавиатуре своего верного ноутбука, физически я находился в номере отеля, а в астральном плане унесся куда-то вдаль, на поиски правды и исторического смысла исследуемой мною загадочной темы. Наступил красивый и спокойный вечер. Сквозь стук по клавишам я вновь услышал приветствие дождевых капель по карнизу и окнам...

В список группы Игоря Дятлова первоначально входили еще несколько студентов, собиравшихся преодолеть маршрут третьей категории сложности. В. Биенко, Н. Попов и Ю. Вишневский так и не вышли 23 января из комнаты № 531 в намеченный путь по совершенно разным и вполне житейским причинам. Это нормальный процесс, когда группа пополняется кем-нибудь в последний момент или какой-нибудь турист оказывается «за бортом» планируемого маршрута.

Хотя сам Дятлов очень серьезно относился к подбору туристов, исходя из психологических портретов участников. Точно известно, что Слава Биенко остался сдавать «хвосты» за сессию, хоть и стремился вместе с ребятами преодолеть новые интересные вершины. Да и маршрут Дятлов выбрал очень любопытный, ранее не проторенный совместными усилиями туристов, что называется, нехоженый.

С Николаем Поповым («лесное», туристское имя — Николас) произошла и вовсе знаменательная история. Николай жил в Свердловске на углу улиц Первомайская и Тургенева. Он договорился с товарищами, что отправляться в намеченный поход будет не из студенческого общежития, как все, а прибудет со всем снаряжением прямо на вокзал.

Но воля судьбы распорядилась иначе. Попов опоздал на поезд, уносящий ребят к глухому маршруту и трудностям туристского пути. Так и стоял на перроне с грустью и обидой, всматриваясь в даль железнодорожных путей, ощущая тяжесть рюкзака и лыж. Николай не мог даже приблизительно предполагать, что остался в живых благодаря своему случайному опозданию. Надо отметить, что Николай Попов был музыкантом, виртуозно владел мандолиной, которая в те годы, к слову сказать, была гораздо популярнее гитары. Попов учил многих играть на этом струнном музыкальном инструменте, в том числе и дятловцев. В итоге почетное место основного музыканта в группе займет Рустем Слободин, что и будет отмечено в дневнике. При этом надо не забывать, что Юра Кривонищенко также прекрасно играл на мандолине, он был вообще музыкально развитым парнем.

Попов с подорванным настроением и громоздким туристским снаряжением, понурив голову брел домой, не зная, что узел неминуемой гибели уже стягивался вокруг группы и уже начался неумолимый и трагический отсчет времени, который закончится на заснеженных склонах мрачного и сурового Холат-Сяхыла.

А ведь он так стремился пойти в этот маршрут, что даже написал Игорю письмо следующего содержания:

«Здравствуй, Игорь!

Здравствуйте, братья!

Ну, пока до свидания! С турприветом Тип Мрачным, (подпись) 12.12.1958 г.».

Вот такое письмо отправил Игорю Дятлову в канун подготовки к походу в заснеженные уральские дали Николай Попов по прозвищу Тип Мрачный. Что интересно, Дятлов в декабре 58-го получит письмо и от Георгия Кривонищенко, в котором тот подчеркнет, что предстоящий поход для него настоящее благо, а также посвятит своим товарищам трогательное стихотворение.

Вспоминал ли строчки из своего письма Коля Попов (дятловцы звали его просто Колька), когда в расстроенных чувствах брел домой? Ведь он так рвался в этот февральский поход и приложил для реализации своей мечты столько неимоверных усилий. Но универсальный ключ судьбы повернулся в иную сторону, и сети времени на тот момент расступились перед Поповым, кромешная тьма его миновала.

Опытная группа Дятлова шла к североуральской загадочной вершине известной горы Отортен. Маршрут стоит сейчас рассмотреть более подробно.

Итак, заявленный маршрут группы Игоря Дятлова следующий: «Поселок Вижай — поселок 2-й Северный — р. Ауспия — г. Отортен — р. Унья — р. Вишера — г. Ойка-Чакур — р. Северная Тошемка — поселок Вижай». Общая протяженность маршрута высшей категории сложности была более 300 километров и по продолжительности должна была занять 16 - 18 дней. Контрольный срок возвращения группы в поселок Вижай назначен на 12 февраля. В родном городе туристов ожидали увидеть примерно к 14 или 15 февраля.

Из 531 комнаты группа под руководством студента пятого курса радиотехнического факультета УПИ Игоря Алексеевича Дятлова (1936 года рождения) вышла в следующем составе:

Колмогорова Зинаида Алексеевна, 1937 года рождения, студентка пятого курса радиотехнического факультета;

Слободин Рустем Владимирович, 1937 года рождения, на момент начала похода инженер, выпускник механического факультета УПИ;

Кривонищенко Георгий Алексеевич, 1935 года рождения, выпускник энергетического факультета УПИ, трудился на предприятии в городе Челябинск-65;

Колеватов Александр Сергеевич, 1938 года рождения, студент четвертого курса физико-технического факультета УПИ;

Тибо-Бриньоль Николай Владимирович, 1934 года рождения, выпускник строительного факультета УПИ, трудился на момент совершения похода в строительном управлении города Свердловска;

Дорошенко Юрий Николаевич, 1938 года рождения, студент четвертого курса радиотехнического факультета УПИ;

Юдин Юрий Ефимович, 1938 года рождения, студент четвертого курса инженерно-экономического факультета УПИ;

Дубинина Людмила Александровна, 1938 года рождения, студентка третьего курса инженерно-экономического факультета УПИ;

Золотарев Александр (Семен) Алексеевич, 1922 года рождения, профессиональный инструктор Коуровской туристической базы.

Вот эта самая отважная десятка и двинулась на вокзал Свердловска, чтобы отправиться на поезде в город Серов. Правда, стоит отметить, что Золотарев ждал ребят на вокзале.

Для того чтобы получить предварительное представление о туристах, мы остановимся на этой теме повествования несколько подробней. Хотя, так или иначе, образы молодых людей, их характеры и индивидуальности будут центральной составляющей линией данного авторского исследования. Считаю необходимым именно в этой части книги сказать несколько слов о каждом из представленных в повествовании туристов. Для большинства современных исследователей катастрофы группы Дятлова, человеческий фактор проявляется лишь в поведении самих туристов, в том, как их инстинкты и навыки противостояли чрезвычайной ситуации трагической вьюжной ночи 01 - 02 февраля 1959 года.

Но по моему представлению, поведенческий корень, нравственная основа человека берет начало с исходных, семейных ценностей. Ребята формировались в личностном плане не только в походах различной степени сложности, но и в школьных, студенческих коллективах. Их взросление, возмужание, обучение, обретение профессиональных навыков происходили не только на маршрутах, которые служили лишь спортивной составляющей бытия и определенной отдушиной.

^[1]  Люда Дубинина — здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев. - Прим, автора.

^[2]  Юрий Кривонищенко.